Станислав Геннадьевич Ашаев. «Упустишь время — потеряешь человека!»

Станислав Ашаев уже много лет работает врачом анестезиологом-реаниматологом в реанимационной бригаде скорой помощи и прекрасно знает, что означает каждая секунда в жизни человека. Речь идет не только о спасении жизни пациента, но и о том, что каждую секунду можно сделать полезной для себя и для общества. Он прилагает большие усилия для развития медицины в нашем городе и старается решать проблемы, связанные с ней. Станислав советует быть активным человеком и не оставаться равнодушным к окружающему миру.

— Станислав, какими были Ваши первые профессиональные шаги?

— Все началось ещё в 84-м году в Пермском крае, после окончания 8-летней школы. Я не собирался связывать свою жизнь с медициной. Мне нравились техника и автомобили. Но так как я вышел из семьи врачей, по настойчивой просьбе родителей пошел поступать в медучилище… с целью провалиться.

Родители говорили: «Что ты, так просто пойдешь в 10-й класс, а так у тебя будет хоть какая-то специальность, и в человеческом организме разобраться сложнее, чем в железках автомобильных». А я не понимал, зачем мне эта медицина. Гуманитарные дисциплины специально писал на два да на три с минусом. Русский язык, литературу я завалил и был доволен собой. Блеснул по физике, химии, математике – в том, что мне нравилось. Думал, что документы заберу и спокойно пойду в политех по технической части…

В приемной комиссии смекнули, что абитуриент специально заваливает экзамены, и волей судьбы или еще по какой причине… Как выяснилось, поступил в медучилище (смеется). Идти туда страшно не хотел, вообще, считал, что это для слабых людей – ходить пилюльки раздавать, укольчики делать, зеленкой кого-то мазать и так далее. Я решил – попробую разобраться! В двигателях разбираюсь, надо и здесь быть первым. В общем, так я попал в медицину.

— На самой первой лекции преподаватель объяснял – железку починить можно, двигатель можно неправильно собрать – с тебя вычли, новый поставили, а с человеком этого сделать нельзя. Всё намного сложнее, ты не имеешь права на ошибку. Эту ошибку уже исправить нельзя, время не переиграешь. Упустил время – потерял человека.

— Когда я учился в Пермской государственной медицинской академии, нас, студентов, спрашивали, кем мы хотим быть. Многие хотели быть офтальмологами, но не я. Возвращать людям зрение – это прекрасно, но умершим зрение не нужно. Не дать человеку умереть… Я считаю, что это более первостепенная задача. А зрение мы там потом уж как-нибудь вернем. Может быть (смеется).

— Работаю анестезиологом-реаниматологом на скорой помощи в реанимационной бригаде – это всегда риск, неизвестность, можно сказать, экстрим. Нельзя расслабиться. Если посмотреть на мою бригаду – со Стасом Ерофеевым, с Евгением Толочко, с другими коллегами – у нас даже обувь специфическая. У нас шнуровка сделана на берцах такая, чтобы её не надо было зашнуровывать. Даже здесь ты не должен потерять время.

— С 2010 года я по семейным обстоятельствам переехал в город Владимир. Город меня удивил своим спокойствием, зелеными насаждениями у перекрестков дорог, поднятой из земли системой теплоснабжения, отсутствием сквозных проездов во дворах и многим другим.

— Сейчас я и работаю, и проживаю во Владимире. Преподаю в медицинском колледже – это у меня совмещение с работой. Основная моя цель – передать свои знания и умения будущим медицинским специалистам, а самых лучших и боевых пригласить работать на скорую медицинскую помощь.

 

— Расскажите, пожалуйста, о соревнованиях по оказанию медицинской помощи. Что это такое, для чего это нужно?

— Сама идея родилась в Пермском крае. Там соревнования грандиозные, большие, масштабные – городу Владимиру ещё пока что далеко, но мы выступаем на уровне даже сильнее, чем у них. Требования очень жесткие – это действительно соревнования профессионалов. Учитывается даже не то что секунда – полсекунды! Ребята работают настолько качественно, что это заслуживает большого внимания.

— В Перми на соревнованиях я тоже побеждал – долго мы бились, но первое место взяли. Из-за того, что характер у меня прямой, говорю судьям, где и что неправильно. А кому это понравится? Один раз не дали быть чемпионом, второй, третий… Но я всё-таки свою команду довел до совершенства, мы всех смели. Поскольку победили на этих соревнованиях, на средства Центра медицины катастроф Пермского края, мы в следующем году (в 2008) поехали на соревнования в Европу, представлять Россию. Это было в Оттендорфе. Победили с большим отрывом! Те рекорды, которые мы там поставили, европейцы помнят до сих пор, и взять не могут. Так мы стали чемпионами Европы.

— Сейчас мы эти соревнования внедрили во Владимире. Внедрили – это громко сказано, пока что они держатся на энтузиазме меня и моих коллег, Сергея Евгеньевича Кулибабы – это главный врач станции скорой помощи г Владимира. Организационные проблемы очень большие, но соревнованиям нельзя дать погибнуть.

— Соревнования профессионального мастерства фельдшеров скорой медицинской помощи – это не только кубок, медали и так далее, но и новый, более высокий профессиональный уровень каждого участника соревнований.  Мы тренируем участников вместе с Георгием Петровичем Жуковым – это мой коллега врач анестезиолог-реаниматолог, мы с ним вместе работаем на станции скорой помощи – вместе с ним и подготавливаем. В каждую команду, в каждого участника ты вкладываешь душу и свое мастерство. Ты показываешь ему, как должна двигаться рука при выполнении той или иной манипуляции – каким пальцем взять, где нажать, как не сделать ни одного лишнего движения. Возьмем, например, алгоритм по сердечно-легочной реанимации – тренировки начинаем с 11 минут, а доходим до 5-6 минут, то есть в два раза уменьшаем время. Потом, когда эти коллеги приедут в жизни к человеку, они там не потеряют ни одной секунды. Там будет выживаемость пациентов выше. Соответственно, когда они будут там людей спасать, они почувствуют подъем своих сил.

— Для проведения соревнований нужна большая площадь с необходимыми коммуникациями, а ее нет – конкурсы непростые, участников много. В этом году проводили на территории больницы города Коврова. В прошлом году – на территории владимирского медицинского колледжа. В позапрошлом году мы проводили соревнования на мотодроме в Коврове. Самое первое проводили в «Милосердии и порядке».

 

— Почему скорая помощь иногда едет долго?

— Скорая помощь едет по разным причинам долго. Есть вызовы первой срочности, второй, третьей и так далее. Это решает диспетчер. К примеру, человек без сознания, ДТП, падение с высоты, человек подавился, повесился, огнестрельное ранение, ножевое ранение, пожары – это всё вызов первой срочности. Туда выезжает сразу реанимационная бригада. Есть вторая срочность, третья. К примеру, у кого-то болит живот или температура третий день. В России проблема такая – на скорую помощь повесили всё. Поликлинику, скорую помощь, неотложную помощь и даже стационарную работу. И все довольны, кроме самой скорой помощи и населения. Население считает так – 03 набрал, трубку не успел положить, тут же должны приехать. Нет, этого не будет, особенно во Владимире.

— Почему?

— Например, бывает — таблички на доме нет. Любой машине экстренной службы приходится искать нужный адрес – а это каждая секунда нашего прибытия. В Перми такая табличка висит с подсветкой изнутри, она антивандальная, взломать невозможно, исцарапать невозможно, украсть невозможно. На каждом подъезде сделана. Во Владимире же это никому не надо. Во Владимире архитектура поставлена так, чтобы на нашу территорию пришел враг, заблудился в этом городе и сгинул в нем.

— Как можно людей спасать, если они даже не подписали свои квартиры? Сотруднику скорой помощи приходится вычислять, бегать по этажам, а это опять потеря времени.

— Мы, бывает, у домофона стоим – минут пять попасть не можем, а домофон выключен! Вызывающие с негодованием спрашивают, где мы пропадаем, – а мы все пять минут простояли под дождем, и не по нашей вине!

— Если посмотреть на автобусные остановки по ходу движения, на них висят очень маленькие таблички. Скорая помощь, которая летит с сиреной под сто километров в час, не увидит эту табличку. Почему бы не сделать её больше и перенести надпись на фронтальную сторону? В результате надпись читалась бы с расстояния и с любой стороны движения.

— Дворы тупиковые процентов на 80, нет сквозных проездов. В случае ЧС – не дай Бог подобие «Хромой лошади» будет – все службы будут заблокированы, никакого движения не будет, только полный беспорядок и анархия. А в итоге опять будет печальный результат. Эту трагедию, кстати, до сих пор помню, я там работал.

— Как Вы думаете, что нужно сделать для решения большинства медицинских проблем?

— Ну, во первых, нужен большой обучающий центр в городе Владимире. Практически никто из жителей не знает, что делать. Авария произошла, надо, не надо – всех вытащили. Зачем? Угрозы жизни для них не было. А у него была травма позвоночника, кому предъявлять иск? Тому, кто устроил ДТП, или тому, кто доставал? Люди абсолютно не знают, как поступать в экстренной ситуации. Они насмотрелись фильмов, а в них показывают красивую картинку, а не правду жизни. Вот там, в фильме: дефибриллятором – разряд! Еще разряд! – «мы его теряем, мы его теряем». Так реанимация не проводится! За что человеку разряды электричества? Нужны сначала показания.

— Должен быть один большой центр, где будут обучаться и спасатели, и сотрудники МЧС, и пожарные, и сотрудники полиции, ОМОНа, и все участники аварийно-спасательных формирований, и население, и медперсонал. Надо учить оказывать правильно первую помощь весь дошкольный персонал, всех учителей в школе. Нужно строить новое здание с полигоном, там и соревнования проводить, и настоящие учения. Помните, Суворов говорил: «Тяжело в ученье, легко в бою», а у нас бой каждую смену.

— Госпитализация пациентов нужна именно в настоящую многопрофильную больницу скорой медицинской помощи. Во Владимире ее нет. Название есть, а больницы нет. Да, больница скорой медицинской помощи или «Красный крест» она называется, это чисто хирургический стационар, это не больница скорой помощи. В больнице скорой медицинской помощи были бы все отделения, и тогда прекратились бы все ненужные переезды. Сейчас же у нас профильные отделения разбросаны по всему городу. Существует приказ абсолютно сумасшедший…

— Какой?

— Согласно приказу, мы такого-то пациента с такой-то патологией повезем туда. А если у него будет другая патология, мы его повезем туда. А если у пациента и та, и другая патология – его куда везти? Вот и начинаются перевозки пациентов по больницам, которые иногда добром для пациентов не заканчиваются, да и бригада скорой помощи вынуждена катать пациента вместо того, чтобы обслуживать новый вызов.

— Например, почему бы за «Глобусом» не построить так необходимый многопрофильный больничный комплекс?  Все пациенты, которые пострадали в ДТП, или те, кто находится в состоянии, угрожающем жизни, будут доставляться быстрее – у нас же есть улица Куйбышева, улица Лакина, «Пекинка», и так далее. Мы пулей привезем и с московского направления, и с боголюбовского направления, и с суздальского направления всех в одну больницу. К примеру, если у человека внутреннее кровотечение, я с ним ничего не смогу сделать. Кровотечение можно остановить только в операционной стационара. Была бы вот такая больница – скорая помощь гораздо быстрее бы освобождалась и раньше бы приезжала.

— Конечно, в городе Владимире многое нужно менять. Здесь работы лет на 15-20. Не всегда население может понять то, о чем говорит медицина. Руководители здравоохранения должны быть людьми, которые не боятся ничего. Нужно смело говорить вышестоящим властям, что и как лучше сделать. А власть должна прислушиваться и изо всех сил помогать вывести здравоохранение Владимирской области на передовой современный уровень. Тот, кто борется, всё равно чего-то достигает. Надо вести здоровый и активный образ жизни, быть добрее и отзывчивее к людям – а это секрет улыбки, хорошего настроения и отличных отношений между людьми!

— Расскажите о самых запоминающихся случаях из практики. Какой случай был самым грустным? А самым веселым?

— За много-много лет ты уже привыкаешь ко всему, тебя уже ничего не удивляет.

— А сколько, кстати, лет Вы в профессии?

— С 88-го года (смеется). Да. Я начинал ещё фельдшером, а потом с 2000-го года уже врачом-анестезиологом работаю.

— Ничего по сути дела не удивляет, но бывают такие моменты, которые ты запоминаешь. Однажды досталась пациентка, которую переехало поездом. Напополам. И верхняя половина в общем-то живая, а нижняя лежит рядом. Там была травма, несовместимая с жизнью. Пациентка лежит, со мной разговаривает. Пришлось ей все объяснить… Она собралась с мужеством и на мобильный телефон записала её волю для родных. Потом встретился с её родственниками, показал им запись и удалил. Это, наверное, останется на всю жизнь.

— Веселого? Вы знаете, на то, над чем медики смеются, другие не улыбаются (смеется). Дети иногда веселят очень даже. Ребенок однажды затолкал себе в нос кусок ластика. Мы приехали, ластик достали. Он, конечно, плакал и сопротивлялся. Говорим: «Ты больше не будешь ластик в нос засовывать?», он отвечает: «Нет, не буду». Мы попрощались, а он прямо на глазах – прыг – и снова вставил! (смеется). Дети, конечно, такие непосредственные!

Текст. Виктория Щербакова